"Амазонки: вечное возвращение" (расширенный вариант 2002 г.), опубликовано в малотиражном питерском журнале "Артгород", N 8, 09, 2001, С.12-15.
Вариант статьи, написанной на основании тезисов на конференцию «Смыс-лы мифа: мифология в истории и культуре», философский факультет, они опубликованы на сайте философского факультета, 2001 для самиздатов-ского журнала «Арт-город» в 2002 году.
Амазонки: вечное возвращение
В последнее время автор много времени уделял вопросам, связанным с трансформа-цией литературных описаний реальных путешествий в путешествия воображаемые. Путешествия, утопии, мифы чрезвычайно близки между собой. Часто путешествие со-вершается именно в поисках утопии и порождает мифы.
Причиной возникновения данного эссе является давний интерес автора к особой ментальности, служащей постоянным источником возникновения мифа. В юности ав-тор и сам делал попытки создания мифов - или легенд , но со временем, к большому сожалению, подобная деятельность становится невозможной. Для мифологических по-строений нужна определенная наивность, без которой мифы обретают, по Гегелю, только символический смысл.
Несомненно, что к мифотворчеству ведет способ постижения мира как целого. То есть неаналитическое восприятие действительности. Не стоит думать, что всеобщее обязательное школьное образование приводит к массовому торжеству научного мента-литета и полной победе над мифологическим мышлением. Конечно, мифологическое мышление победить невозможно. Дело даже не в том, что принципиально “наука, как таковая ни с какой стороны не может разрушить мифа” . Схоластический характер преподавания математики и физики сводит порой на нет весь их мировоззренческий потенциал . Любой преподаватель естественных, точных, технических дисциплин представляет, насколько сложным является процесс развития аналитических способно-стей, умения - и желания - сопоставлять факты, мнения, реалии, и к каким странным последствиям могут привести попытки успешно завершить этот процесс. На самом деле учителя в своей основной массе не больше любят создавать себе лишние проблемы, чем учащиеся. Поэтому, как бы в качестве компромисса между этими извечно противоборствующими категориями, под образованием часто понимается просто накопление огромной массы сведений. Но автор не стал бы делать вывод о необходимости, в связи с вышеприведенным, коренной реформы образования. Вывод, к которому склоняется автор, состоит лишь в том, что научный способ мышления распространен мало, но совершенно неизвестно, есть ли вообще какая-то необходимость его широко распространять. Возвращаясь к мифологической ментальности, надо отметить, что к концу XX века возникли большие сомнения в необходимости победы над мифологическим мышлени-ем, о чем долго твердил век XIX. Не следует воспринимать весть о смерти великого Пана так уж буквально. В конце концов, совершенно неизвестна степень достоверности того древнего сообщения, и то, насколько правильно понял горестную весть легендарный кормчий. Здесь стоит вспомнить о гениальном предостережении Фрезера в “Золотой Ветви”. Оно сделано относительно роли магии в современном обществе, но также может быть отнесено и к мифам: “Мы, как видно, движемся по тонкой корке, которая может в любой момент треснуть под воздействием дремлющих подземных сил. Время от времени глухой рокот или неожиданно вырвавшийся на поверхность язык пламени указывает на то, что происходит под нашими ногами” . Интересно отметить, что это тревожное пророчество включено в труд, как бы аккумулирующий позитивистский взгляд XIX века; последний накопил так много компромата на мифы и так надеялся, что новый XX век сможет избавиться, наконец, от этих глупостей и обрести полное научное счастье. В сущности, этому и посвящен титанический труд Фрезера. Глобальная же попытка избавления, действительно предпринятая XX веком, привела, однако, к возрождению самых диких структур. Миф – это не то, с чем следует обращаться легкомысленно.
В своем неистовом стремлении освободиться от мифов и объяснить мир правильно можно оказаться в положении персонажей “Вавилонской библиотеки” Борхеса. Новые поколения жителей Библиотеки уже не могут понять, что написано в ее книгах и заня-ты дикарскими ритуалами поклонения неведомому знанию. “Я знаю места” - пишет борхесовский повествователь - “где молодежь поклоняется книгам и с пылом язычни-ков целует страницы, не умея прочесть при этом ни буквы” .
Мифы и основанные на них сказания вряд ли смогут умереть прежде гибели челове-чества Их архетипическая структура является залогом бессмертия. Но для выживания им подчас требуется измениться до полной неузнаваемости. Конечно, встреча с живым и близким к первоисточнику вариантом также вполне возможна. Интересно было бы проследить развитие космогонических мифов - на примере околонаучных публикаций или на трансформации научных знаний в сознании далеких от всякой науки людей - правда, совсем не с целью выставить кого-либо в глупом виде. Увлекательным пред-ставляется процесс вычленения архетипов. Но это тема отдельного исследования. К тому же автору не доводилось слышать сколько-нибудь интересного изложения подобных тем, однако, довелось однажды слышать изложение мифа об амазонках.
Это произошло в конце 60-х годов в дальнем рабочем поселке, где я часто бывала на каникулах. Думаю, что это было в 1968 или, скорее, в 1969 году. Я хорошо запомнила этот эпизод: он произвел на меня особое впечатление. Мизансцена была такова: теплый летний вечер конца 60-х годов, деревенские посиделки на общественной скамейке, шло обсуждения вопросов текущего момента, в палисадниках цвели фиолетовые георгины. И вот, посередине последних поселковых сплетен вдруг возникла история об острове, где живут одни женщины, а мужчин, попадающих на остров, прогоняют или убивают после того, как они исполнят свои функции. Надо полагать, что эта история была вызвана на свет дискуссией по актуальным проблемам, связанным с пьянством. Но это то была вовсе не сказка для детей. Конечно, источником информации была какая-нибудь радиопередача о мифах Древней Греции или школьный учебник. Но в данном случае суть не способе передачи информации, а в ее восприятии. Рассказчицей была женщина возраста около сорока лет, работавшая кем-то вроде счетовода в местной конторе. У нее было двое дочерей, но брак ее не был слишком удачен. Она обладала живым воображением, и это оказало влияние на ее дальнейшую судьбу. И в тот момент она действительно верила, что где-то есть - или был - такой остров, где женщины свободны от бесконечного груза обыденной жизни. Там они являются полными хозяйками своей жизни, жизни детей – и мужчин, воздавая последним по их заслугам. То есть то была своего рода желанная утопия.
Собственно, меня в тот момент поразила идея об острове, где все не так, как обычно. Тогда я была недостаточно знакома с литературными источниками, и подобная идея была для меня внове. К тому же, каждый имеет право на самостоятельную интерпрета-цию мифологических сюжетов. Мое воображение было уже разбужено Страной Изум-рудного города с ее странными обитателями, таинственными лесами, дорогой из желтого кирпича, ведущей в Неведомое - вероятно, потому тот рассказ и произвел на меня столь глубокое впечатление. Воспоминание сохранилось настолько отчетливое, что возможно вернуться к этому давнему событию и осмыслить его с иной точки зрения.
Здесь надо обратиться к античному первоисточнику и признать, что мы имеем дело с мифом, а не просто с легендой о некоем “абсолютном матриархате”. Дело не только в божественном происхождении амазонок. Божественное их происхождение подтвер-ждается древнегреческими текстами. Согласно “Аргонавтике” Аполлония Родосского женщины-воительницы происходили от Ареса и Гармонии. Они также общались с бо-гами и героями (Артемидой, Гераклом, Тесеем, Ахиллом). Дело в том, что здесь можно вычленить некую базовую структуру. На мой взгляд, вполне допустимо назвать ее архетипической. Речь идет об особой организации общества, которое состоит из одних только жен-щин. Его члены воспитаны таким образом, что они не испытывают потребности в эмо-циональном взаимодействии с мужчинами. Но они отнюдь не дают обета целомудрия. Контакты с мужчинами носят временный и совершенно прагматический характер. Усилия этого женского общества направлены только на конкуренцию с враждебного окружением. Окружение же имеет патриархальную структуру. Возможно, известное выжигание одной груди у амазонок никогда не имело место в действительности. Но оно вполне укладывается в данную схему: речь идет о преобразовании тела ради конкурентоспособности в мужском окружении. В обычном обществе подобные преобразования производятся для привлечения мужского внимания, которое служит залогом жизненного успеха: в качестве примера может служить уменьшение стопы китаянок или деформирование шеи металлическими кольцами у южноамериканского племен, питье уксуса для интересной бледности в эпоху романтизма в Европе, а также и современная молодежная мода по заделыванию колец в самые разные части тела.
|
 |
|
|
|
 |
