Литературные игры с воображаемыми странами

Переработка статьи, первоначально написанной для форума “Игро-вое пространство культуры”, 16 апреля - 18 апреля 2002 г

Место проведения форума:
Философский факультет СПбГУ (Менделеевская линия, д.5, 2 и 3 эт.)


Обычно под литературной игрой подразумевается многовариантность сюжета, погруженного в безграничное поле смыслов. Если употреблять современную терминологию, читателю представляется некое "интерактивное шоу", в котором он участвует в режиме on line. Такие игры с читателями вели Макс Фриш, Борхес, а ,наверно, также и Набоков и Умберто Эко. Даже Лев Толстой отдал этому дань.(Ныне, после всего того, что наворотил двадцатый век, знаменитая повесть с двумя вариантами окончаний кажется сугубым реализмом - всего два варианта!.. тем более, что два - это совсем немного. Мы так привыкли к бесконечности… ).
Интеллектуалы часто почитали подобные явления вершинами писательского искусства. Например, Фридрих Шлегель в трактате "Разговоры о поэзии" - хотя и с долей иронии, но противопоставлял "вульгарных" Филдинга и Лафонтена (они же простые романисты!) "тонкому" Лоренсу Стерну с его Тримстрамом Шенди. Впрочем, действительно, в упражнениях с вариантами сюжетных ходов, смысловыми аллюзиями, литературными реминисценциями и вправду есть некая утонченность. Но замысел данного эссе возник по другому поводу - речь здесь пойдет об иных литературных играх - играх с воображаемыми странами. По моему мнению, это совсем другое явление. Игры с воображаемыми странами являются питательной средой для литературного процесса, но стоят несколько в стороне от него.
На мой взгляд, наиболее ярко литературные игры с вообра-жаемыми странами - а также и их возможными последствия, пред-ставлены в знаменитом "Дон Кихоте". Как можно видеть, занятие это совсем не безобидное. Смысл прочитанных текстов начисто вытеснил у героя здравый смысл, если все же вспомнить о реальной действительности, то надо сознаться, что человек с подобным образом мыслей приемлем только в качестве литературного персонажа или кинематографического образа. Вряд ли кто-нибудь захотел иметь такое создание в качестве родственники или даже просто соседа.
Речь идет о том, что на основе определенного, исходного круга текстов конструируется некий виртуальный мир. Он постепенно заселяется персонажами, с годами для него разрабатывается история, идеология, мифология, топография и еще какие-нибудь моменты - согласно воле создателя.
Т. е. здесь существенно
• Существует момент создания. "У меня будет страна" - говорит создатель будущего мира. Обычно он говорит это себе, но иногда существуют и особо доверенные лица. Большей частью рассматриваемые креативные существа являются детьми и подростками.
• В течении определенного времени виртуальная структура развивается. Обычно такой период составляет несколько лет (по некоторым прямым и косвенным данным этот период обычно составляет около 10 лет). Создание собственного мира - очень увлекательное занятие. В отличие от мира реального, его обитатели не обладают свободой воли, а для развития событий всегда можно выбрать нужное направление. Создатель является полновластным хозяином, более могущественным, чем даже античный рабовладелец или средневековый феодал, так как ему полностью подвластны мысли, чувства и судьбы его созданий.
• Описываемые объекты обладают следующим характерным свойством: в воображаемых странах всегда обитают самые необычные существа. Это люди с невероятно сильными страстями, очень красивым внешним видом и необычайным здоровьем. Обычно там много аристократов самых, что ни на есть голубых кровей и представителей романтических профессий - пираты, разбойники. Впрочем, некоторые миры заселены сказочными персонажами.

Обычно люди занимаются подобными разработками в детстве и юности, а затем оставляют их. Но существует вполне реальная опасность для разработчика большую часть жизни провести в своей волшебной стране. Собственно, Дон Кихот - в моей вольной трактовке - как раз и является великим примером того, как человек живет по законам собственного мира, нисколько не желая обратится к закономерностям мира реального.
Возвращение в реальный мир может оказаться болезненным процессом. В этой связи - как иллюстрация - мне вспоминается эпизод из американского сериала "Человек ниоткуда". Главного героя преследуют невероятно могущественные спецслужбы. Как это всегда бывает, у таких спецслужб нет другого занятия, как творить всевозможные пакости главному герою. Все люди, соприкасающиеся с ним, имеют массу неприятностей. В частности, юный компьютерный гений, помогший главному герою, оказывается выброшенным из своего компьютерного рая на улицу провинциального города. Спецслужбы разрушают его компьютер и заставляют покинуть дом. Совершенно замечательно снята сцена его соприкосновения с реальностью. Юноша совершенно потрясен резкими цветами, запахами, полной непредсказуемостью движений окружающих, их полной от него независимостью. Насколько я помню, он гибнет, не выдержав всего этого.
Тем не менее, если человек окажется способным разомкнуть магический круг собственной фантазии и выйти за его пределы, знания, приобретенные на виртуальных просторах, могут карди-нально изменить его личность и судьбу. Кстати говоря - и можно привести тому примеры - бывшие создатели могут приобрести в процессе своей креативной жизни чрезвычайно высокомерное - если не сказать безжалостное - отношение к людям. Время в любом виртуальном мире, как и во всякой волшебной стране, течет иным образом. Внешнему наблюдателю покажется абсолютно непостижимым, каким образом при бедной событиями внешней жизни человек может столь сильно измениться внутренне. Посторонние люди могут считать такие изменения совершенно непонятными и даже мистическими.
В связи со словом "мистический": именно оно часто употребляется в отношении Эмили Бронте, английской писательницы начала 19 века, одной из знаменитых сестер Бронте. Эмили Бронте успела написать только один роман, но в нем заключен целый мир. Исследователи английской литературы чувствовали бы себя много проще, будь автором "Грозового перевала" сколько-нибудь маститый автор, чьи сочинения были бы доступны и занимали бы значительную часть книжной полки и чью биографию можно было бы вразумительно описать. Эмили же не имела особой биографии (все известные эпизоды ее реальной жизни с излишней дотошностью изучены и прокомментированы), официального образования у нее не было никакого (отзывы единственного дипломированного учителя, имевшего с ней дело, прямо скажем, не те, которые бы хороший родитель хотел бы услышать о своем ребенке - конечно, постфактум, тот учитель признал свою ошибку), характер у Эмили был замкнутый, в основном она общалась с членами своей семьи. Естественно, вопрос: "А каким образом эта диковатая полуобразованная девица..." На мой взгляд совершенно закономерно, что трезвомыслящая высокообразованная современная английская писательница Мюриел Спарк сочла Эмили Бронте потенциально сумасшедшей - хотя и несколько в ином контексте. Мюриэл Спарк считала, что Эмили не проявила явных признаков безумия только потому, что рано умерла. Написано это было не поводу создания воображаемых стран, но представляется вполне естественной реакций добросовестного исследователя, не понимающего своего объекта исследования. Не имею никаких данных, но думаю, что Мюриэл Спарк никогда не создавала воображаемых стран.
Гениальным можно родиться, но мастерство обретается только путем длительного совершенствования. Исследователи хорошо знают, что для обретения мастерства, проявленного Эмили в "Грозовом перевале", надо пройти долгий путь. Но дело в том, что Эмили отнюдь не является примером нарушения законов природы. Она прошла путь, и он имел нужную длину. Просто он был проложен в виртуальном пространстве-времени. Мне представляется очевидным тот факт, что она полностью сформировалась как гениальный писатель в процессе своей многолетней игры с островом Гондал.
Процесс создания и развития воображаемой страны можно рассматривать как игру - в том смысле, как ее понимал Хейзинга. Этот процесс не вызван к жизни какими-то насущными материальными потребностями и не совершается ради реального результата, он до крайности важен для своих участников и занимает много времени, и он совершается по определенным правилам. Эти правила схожи для самых разных эпох, так как определяются самой логикой подобной деятельности. Здесь главной является сама процедура создания и развертывания изобретаемого пространства, а результат зачастую доверяется надежным водам Леты. Результатом такого занятия может быть возникновение полноценного художественного произведения, но это скорее случайное событие, чем закономерный финал. Такое случается, если игрок обладает литературным талантом, стремится в своей реальной жизни к литературной карьере - и не имеет возможности посвящать игре слишком много времени. Пожалуй, можно считать знаменитый "Остров Сокровищ" Р.Л. Стивенсона относящимся к разряду удачных воплощений игры с воображаемыми странами. По крайней мере, как мне кажется, он написан человеком, весьма искушенном в подобном занятии.
В процессе создания страны может создаваться много текстов. Это могут быть хроники событий, стихотворения о переживаниях персонажей - или даже баллады. Это могут быть главы романы, записи местных легенд и мифов. Но это все только игра. Создание цельного литературного произведения в процессе развития воображаемой страны возможно, но совсем не обязательно. Скорее такое создание является побочным или даже случайным явлением. Персонажи и пространство претерпевают такие метаморфозы, что тексты просто даже не собрать воедино.
Для анализа подобной деятельности немаловажен тот факт, что подавляющее число всех этих воображаемых земель навсегда остаются terra incognito. В весьма редких случаях талант и жизненные обстоятельства дают возможность создателю переселиться в мир литературы и поведать о своем прежнем месте обитания. Впрочем, создатель может просто забыть о своей стране. Это достаточно часто случается с посетителями очарованных стран. Младенцы в "Мери Поппинс" в одночасье теряют способность понимать язык зверей и волшебников и превращаются просто в маленьких людей. Человек, повзрослев, может и не вспоминать о процессе своего взросления.
Но даже в таких благоприятных условиях изучение тех приду-манных миров напоминает реконструкцию любовной истории по со-жженным дневникам, уничтоженным письмам, свидетельствам посто-ронних наблюдателей и собственному опыту исследователя. (Недавно вышла книга "Императрица Елизавета Алексеевна", где подробная реконструкция проведена, впрочем, возможно довольно успешно). Человеку, который никогда в жизни не занимался виртуальными построениями, никакая добросовестность не позволит увидеть в них что-то иное, чем странные фантазии. С точки зрения лишенного воображения прагматика, это, по сути, отлынивание от серьезных занятий реального мира. Многие считают мир очень серьезным местом. Достаточно часто такие люди обладают большим влиянием.
Надо сказать, что мы в своем "постсорокоманском пространстве" порой получаем последние известия из воображаемых стран. Но это не уменьшает расстояние до этих стран, а литературное дарование и склонность к созданию миров не обязательно коррелируются.
Хочется также остановится на еще на одном моменте. Он связан с разработкой мифологии и идеологии в таких играх. Логика игры здесь такова, что игроки начинают ощущать недостаток мифологии для своей поэтической деятельности. Как я упоминала выше, описываемые игры часто сопровождаются большим количеством поэтических текстов, но также они являются поэтической деятельностью в самом общем смысле. Говоря словами Фридриха Шлегеля, создатели миров ощущают недостаток "…средоточия, каковым для поэзии древних была мифология…". Истинного создателя миров ("истого" - если пользоваться терминологией Марины Цветаевой из ее переложения бодлеровского "Le voyage") не смущает отсутствие чего-либо. Также его не смущает его - т.е. создателя - невежество в каких-либо вопросах. Если что-нибудь нужно, он это просто создает.
Естественно, что мой интерес к теме игр с воображаемыми странами неслучаен. В свое время автором были пройдены все ос-новные этапы создания своей страны - вплоть до создания мифов и легенд - и забвения.
Должна признаться, что первоначально моя страна напоминала Англию времен войны Алой и Белой Розы. Ее название было образовано из названия одного из районов Парижа. Я была равнодушна к феодальным междоусобицам, они остались в первоисточнике - "Черной стреле". У меня речь шла об обороне всей страны от внешнего врага, хотя определенная раздробленность мешала королю успешно противостоять захватчику. Сквозь "Черную стрелу" Роберта Льюиса Стивенсона и непременных "Трех мушкетеров" Дюма на начальном периоде явственно просвечивала "История инквизиции" небезызвестного Григулевича и трагическая история Жанны д''Арк. Впрочем, со временем кровавый отблеск исчез (вместе с элементами реальной трагедии) - хотя и остался историческим эпизодом. Зато возникла странница во времени - главный персонаж обрел бессмертие. После более чем десятилетнего развития в моей стране стали происходить события, уже никак не связанные с центральным персонажем. Как видения, возникали похожие на мифы сказки. Тут же где-то в этот период все и закончилось. Возвращаясь к своим старым отрывочным записям, я очень жалею, что мало записывала, потому что все забывается. Сейчас записать это невозможно.
Возвращаюсь к классическим примерам. Страны семьи Бронте - одни из самых известных воображаемых стран (помимо сестер Шарлотты, Эмили и Энн деятельное участие в игре принимал их брат, Патрик Брэнуэлл). Терпимое отношение и мудрость старшего поколения семьи Бронте позволила небольшому коллективу из трех сестер и брата прожить в условиях постоянного взаимодействия со своими фантастическими мирами более десяти лет. Несомненный и несокрушимый авторитет романов сестер Бронте не дает возможности совсем уж пренебрегать их играми в Гондал и Ангрию.
Я думаю, что столь длительному развитию Гондала и Ангрии очень способствовало то, что сестры Бронте не были одиноки. Четыре активных игрока - это очень много.
Кстати, для меня является совершенно непонятным постоянное презрение, выражаемое в сторону Патрика Брэнуэлла. Он был не более несовершенен, чем любой обычный человек. Возможно, он был человеком слабым - хотя, кто знает?.. Он не смог работать гувернером (давайте мысленно перечислим знакомых мужчин, которые на это способны), он не написал гениального романа, он ошибался в своих чувствах по отношению к достойной женщине ... Эти не бог весть какие серьезные деяния почему-то дают основание для самых уничижительных характеристик. Никто не задумывается, что Патрик жил и творил на просторах Ангрии - и, надо полагать, его гениальные сестры многим ему обязаны. Но существенная часть его жизни останется навсегда неизвестной - навсегда неизвестной останется его заслуги перед английской литературой. Создание воображаемых стран - как и тибетский ритуал создания картин из крошки драгоценных камней - существует само для себя, его результаты для непосвященных недоступны.